Солнце светит как в последний раз. Готовится к переходу в зиму. Кузнечики стрекочут – громко, равномерно. Усыпляют.
Эй, эй! Погляди, я поймал!
Детеныш несется по дорожке, сжимая что-то в кулачке – осторожно, но крепко.
Что там у тебя? Стрекоза? Молодец.
Я неторопливо поднимаю насекомое на указательном пальце в небо. Взлетит, как захочет. Крылатое-блестящее почти сразу же срывается к солнцу.
Ты вырастешь настоящим охотником. Думаю, предки гордились бы тобой.
Ряд предков выстраивается, одобрительно покачивая седыми бородами. Хорошо, что детеныш не видит. Как болванчики, право слово. Кивают и молчат.
Слушай, а жука – сможешь? Жука из под корней большой сосны?
Детеныш убегает. Хорошо. Пока маленький, легко его занять. И обучить легко. Вот подрастет, и уже не смогу так авторитетно послать подальше. Или наоборот – смогу. Не нужно будет церемониться.
Детеныш возвращается. Через коленку – алая полоса, капает. Прихрамывает, но молчит. И только глаза – вот-вот брызнет, потечет...
И это все?
Легким движением исцеляю рану.
Знаешь, только ты так и можешь. Предки огорчились бы, что ты так неловок.
Ряд предков неодобрительно качает бородами. Ясное дело, недовольны они мною. А попробовали бы сами. Не человеческое это дело – растить таких, как он. Это пока маленький – хорошо. А вырастет – и что я буду делать?
Огромные детские глаза еще больше наливаются слезами. Еще чуть-чуть, и зарыдает.
Ладно, будет тебе. Знаешь, думаю, что предки были бы поражены твоей выдержкой. Такая царапина, а ты мужественно перетерпел. А теперь – что все-таки насчет жука?
Детеныш убегает снова.
Совсем запугал ребенка, Большой и Страшный.
А это Каэр пришел. Он, в отличие от предков, умеет и любит поговорить.
Не запугал. Воспитываю.
Между прочим,.. Когда выяснилось, что у детеныша не осталось никого, кто бы о нем позаботился в эти непростые времена, именно Каэр пришел меня уговаривать. И ведь уговорил же, зараза. Я взял на себя заботу и родство. Непонятно, правда, как это понимать. То ли детеныш теперь мне ребенок, то ли я теперь потомок вот этих вот седобородых. А может и то, и другое разом.
Предки говорят, что он не просто упал. Поутру приходила бабушка Савата, и оставила среди камней лезвия…
Ох, эти мне соседи. Должно быть, надобно сегодня вечером сходить потихоньку, да выложить лезвия ей на порог.
Все-таки, не любят они нас, ой не любят. В глаза не скажет никто, а вот за спиною и лезвий подкинут, и какую иную пакость сделают.
Чую.
Чуешь? Усмехается Каэр. Ну да, чуешь, как иначе. Когда выбирали того, кто о детеныше позаботится, не просто так к тебе пришли. Все в округе знают, какой ты хороший охотник за всякой нечистью. Только возле твоего дома в поселениях не боятся ночных шорохов, только в твоем лесу дети уходят по ягоды без вооруженных старших. И только нам, не-живущим известно, почему. Так кто лучше тебя вырастит малыша?
Я и не спорю. Сказал, и позабочусь. И незачем напоминать раз от раза. А в поселение все же загляну по темноте.
Поймал, поймал!
Несет в кулачке добычу из под корней сосны. Радуется, подпрыгивает, глаза так и сверкают.
Поймал его? Молодец, хорошая добыча.
Жук неторопливо уходит в травяные заросли. Детеныш стоит, нетерпеливо машет пушистым рыжеватым хвостом.
Ты вырастешь настоящим охотником. Предки гордились бы тобой. А теперь – как насчет лягушки из под старого бревна? Ее поймаешь?
Предки все так же одобрительно покачивают седыми бородами под стрекот кузнечиков.